Добавлено (01.04.2008, 00:10)
---------------------------------------------
***
Иллинойс, штаб-квартира периферийного Отдела ФБР.

- К сожалению, нам ничего не известно, сэр…. Да, сэр. Пограничники подтверждают, что три дня тому назад они пересекли границу США, сэр… К сожалению, им удалось… да, сэр. Сожалею, сэр. Мы пытаемся связаться, сэр, но… Так точно. Будет сделано в течение ближайших суток, сэр. Всего лучшего, сэр.
Молодой человек повесил трубку, и, на ходу терзая очки (которые купил по случаю, чтоб больше походить на своего бывшего начальника, им же подсиженного по службе), подошел к карте, висящей на стене. Когда-то она вся была утыкана разноцветными гвоздиками и перечеркнута натянутыми между ними разноцветными нитями – но теперь напоминанием о творческих муках все того же бывшего коллеги служили лишь многочисленные дырочки в глянцевой поверхности.
Единственная оставшаяся кнопка ядовито-красного цвета была воткнута в населенный пункт где-то на краю географии. Молодой человек с ненавистью посмотрел на нее и вымолвил одну-единственную фразу, юмор которой остался для него скрытым:
- Ну, Скофилд, погоди...

***
В это же время в лесу, расположенном гораздо дальше края географии, доступного пониманию американца, у костра сидел другой молодой человек. Лицом и фигурой он более всего напоминал болгарского чемпиона Виктора Крама, с несвойственным, однако, квиддичным игрокам умным взглядом. Скажем так: он напоминал Виктора Крама, только что каким-то чудом выигравшего олимпиаду по математическому анализу,- но поскольку в среде, где ему пришлось вращаться последнее время, интеллект был не в моде, то молодой человек всеми силами старался придать своему лицу суровое выражение: отчаянно хмурил брови, сжимал губы и даже немного косил правым глазом. Наряд юноши был также подобран с целью внушать трепет в неокрепшие души: небрежно запахнутый бушлат с оторванными пуговицами, маскировочные штаны, гады и надвинутая на самый лоб черная шапочка, чье название в народе отсылает читателя к сексуальным меньшинствам.
Он угрюмо смотрел в огонь.
Рядом с ним сидел некто еще более странного вида. Если бы этот господин вышел на большак и добрался до ближайшего населенного пункта, то не прошло бы и часа, как его бы уже обобра… то есть обогрели сострадательные аборигены. Впрочем, и о большаке, и о населенном пункте ему было известно только со слов молодого человека, а им он имел все основания не доверять.
Если юный спутник вызывал некоторую ассоциацию со спортсменом, то у этого господина прямо-таки на лбу было написано слово «интеллигент», правда, с каким-нибудь до крайности обидным добавлением. Его глаза без выражения следили за колеблющимися язычками пламени, а руки сильно тряслись; пальцы, ища опоры, вцеплялись то в край старого, видавшего виды ватника, то скрывались под торчащей из рукавов тельняшкой. Когда легкий осенний ветерок пробегал по листьям деревьев, словно невидимый пианист – по клавишам концертного рояля, человек начинал вибрировать особенно сильно, и то и дело пытался поглубже натянуть на себя ушанку, из-под которой торчали давно не мытые волосы. Пару раз он даже пытался завязать клапана под острым подбородком, но этому мешали давно превратившиеся в мочалку веревочки,- и в результате одно «ухо» снова и снова задиралось наверх.
Он тоже молчал.
Прошло около часа. Костер начал понемногу затухать; даже толстые ветки превратились в груды золы и осели на землю. Молодой человек поворошил уголья палкой, пытаясь сохранить жизнь умиравшему пламени. Владелец ушанки тут же оживился.
- Что ты пытаешься сделать, Майкл?
- Ничего, Алекс. Я просто боюсь, что костер погаснет и мой брат е найдет обратной дороги.
Трясущийся человек пробормотал что-то про то, что «таких, как твой брат, мы в ФБР…», и придвинулся к огню, обнимая колени. Сделал несколько глубоких вдохов и спросил:
- И каков же дальнейший план, Майкл?
Молодой человек нахмурился. Даже не очень внимательному глазу было заметно, что он понятия не имеет, куда закинет его очередная перипетия сценария,- но показать этого собеседнику не мог, и молвил тоном Моисея, убеждающего евреев «дойти воооон до того барханчика»:
- Придет Линк и все расскажет.
Человек в ушанке наморщил нос.
- Если бы у меня было такое имя, я бы уже повесился.
- Если бы ты повесился, у нас было бы гораздо меньше проблем!
- Если бы повесился твой брат, их вообще бы не было!!!
Майкл открыл рот, чтобы предложить очередную кандидатуру на «пойти повеситься» прямо сейчас, но появление у костра героя их беседы прервало эту самую беседу на самом интересном месте.
Впрочем, на героя здоровенный мужик в ватнике на голое тело и в керзачах никак не тянул. Такие лица в стране пребывания собеседников чаще всего можно было увидеть на стендах «Их разыскивает милиция»; впрочем, еще некоторое время назад точно так же обстояло дело и в родных Соединенных Штатах. Линкольн Бэрроуз подошел к костру, мрачно сплюнул в него бычок и посмотрел на нервного спутника, который сразу же принял вид королевы, оскорбленной портовым грузчиком. Встряхнув плечами, между которыми уместилась бы не одна косая сажень, старший брат сбросил на землю вязанку хвороста и неизвестно где притыренную связку баранок.
Майкл тут же вскинул на него ясны очи; впрочем, из-за уже упомянутого желания выглядеть как можно страшнее, их почти не было видно за сдвинутыми бровями.
-Откуда?
-Сменялся,- громила расслабленно упал на землю и растянулся, заняв все свободное пространство в округе, согреваемое остатками пламени. Нервный встал и перешел на другую сторону, где притулился на каком-то пеньке, предварительно тщательно осмотрев его.
Берроуз хмыкнул.
- Что ищешь, Алекс? Микрофоны, или, может быть, пару косяков, которые заначили здесь сердобольные медведи?
Бывший сотрудник Бюро не ответил, пробормотав себе под нос что-то про недоумков с интеллектом орангутанга и про то, что «Бюро никогда не спит»; Линкольн в свою очередь, не упустил случая вспомнить, что «они в семнадцатом таких в черном море штабелями топили». Неизвестно, чем бы кончился этот высокосодержательный обмен мнениями, если бы не Майкл. Самый татуированный инженер Соединенных Штатов задал мучавший всех уже не первые сутки вопрос:
-Ну и где мы?
Брат посмотрел на него с явным неудовольствием. Он только-только пустился в очередной рассказ о том, сколько костей и в какой последовательности он будет ломать Алексу в память о своем невинноубиенном отце, которого тот прихлопнул выстрелом в спину в именно тот момент, когда Линк только-только начал считать его человеком (после более чем десяти лет, которые он считал его подонком, но передумал, как только узнал, что тот был вовсе не подонок, и заботился о десятилетнем Майкле, а поэтому он, Берроуз, должен непременно найти у Алекса и сломать ему по одной кости за каждый прожитый в заблуждении день, и плевать, что в человеческом теле всего около двухсот костей),- и был очень недоволен, когда его оторвали от этих мечтаний. Однако по взгляду Майкла он понял, что отвечать все-таки прийдется, и буркнул неразборчивое.
-Мы в лесу.
- Я понимаю, что не в...- Майкл осекся, и покосился на Алекса, который в очередной раз занялся веревками ушанки. Постоянные побеги дали о себе знать и Скофилда начинала мучать паранойа.- Понимаю, что мы даже не в Штатах. Но где мы конкретно?
Линк нахмурился. Географию он, как и почти все предметы в школе, не очень любил, а позориться в присутствии Алекса не хотелось.
Поэтому он нахмурился и выдал неожиданный ответ.
- Где-где... Мы в четветом сезоне!

... Майкл вздрогнул. Агент Махоуни уронил шапку в костер, где проспиртованная овчина через секунду занялась ярким пламенем. Вспугнутые птицы сорвались с ветвей, и весь сибирский лес на мгновение словно ожил, заставляя вспомнить старые сказки (которые, впрочем, были известны только коренным жителям этой местности).
В наступившей тишине три героя обменялись взглядами, не сулившими никому из них спокойной старости и внуков. Скофилд взвесил в руке корягу, рука Алекса скользнула к бедру, где когда-то располагалась кобура, Линк принял боксерскую стойку. В глубине души каждый из них проклинал сценарий, жадных продъюсеров, деньги, день, когда вышел на свет пилотный выпуск "Побега"... перечисление этого списка могло бы затянуться до бесконечности, если бы где-то в отдаленьи не послышался рев тракторного мотора и причудливая, украшенная множеством местных идеоматических выражений, речь двух поселян.
Страдальцы, как один, повернулись на звук.
- Надо идти,- выразил общую мысль Майкл.

В едином порыве троица сорвалась с мест и припустила навстречу судьбе.